(краткий очерк, полная версия напечатана в "Московском журнале" №10 за 2020 год)

В Москве по адресу: 2-й Верхний Михайловский проезд, дом 2, от некогда бывшей здесь загородной дачи сохранился павильон - памятник истории и культуры федерального значения. Павильон представляет из себя деревянную ротонду, окруженную колоннадой и увенчанную бельведером, поставленную на каменном квадратном основании. Здание, помещенное на краю склона, разделено на три этажа. Восточное крыльцо павильона оформлено в виде двух изогнутых белокаменных лестниц, спускающихся в сад, с полукруглым гротом-нишей между ними.

Памятнику в реестре Москомнаследия было присвоено довольно замысловатое название: «Дача Орлова («Голубятня»), 1780 г.». Причем из трех слов верным является только одно - дача, так как здание это никогда не использовалось в качестве голубятни, а граф Орлов никогда этой дачей не владел, а построен павильон был скорее всего в начале 1820-х гг. У Алексея Григорьевича действительно был загородный дом недалеко от Донского монастыря, только не здесь, а на месте 1-й Градской больницы на Б. Калужской. С другой стороны, Орловы в истории местности, где была расположена дача, всё-таки были. Причем как сам Алексей Григорьевич, так и другой, незнатного рода.

В прошлом дача занимала значительную территорию. Землевладение начиналось сразу за Камер-Коллежским валом, учрежденном в 1742 году, простиралось до речки Кровянки (в XVII  веке – Фоминка, Крутой овраг), до ее впадения в Чуры (в прошлом – речка Даниловка, Кадашевский овраг). С востока владения была расположена Шаболовская дорога (теперь на её бывшей трассе проходит 1-й Рощинский проезд) и Даниловское кладбище (основано в 1771 году). Мусульманское кладбище (в прошлом – Татарское), которое расположено с запада от Даниловского, было устроено в 1791 году на земле, отчужденной как раз из этой дачи, и занимало ее юго-западную часть.  С запада граница проходила примерно по трассе 5-го Донского и Верхнего Михайловского Поперечного проездов.

Хорошо известны загородные усадьбы, расположенные вдоль Калужской дороги, ими владели Трубецкие, Голицыны, Демидовы и Орловы. На их месте в настоящее время находится Нескучный сад и 1-я Градская больница. О других загородных дачах, расположенных в окрестностях Даниловского и Донского монастырей, москвоведческая литература умалчивает. Между тем на месте Павловской больницы находился загородный увеселительный двор Апраксина,  а на месте Канатчиковой дачи - Худеницы Черныщевых, а затем дача Ивана Бекетова. О даче за Донским монастырем упоминается только в контексте павильона – «Дачи-голубятни», загадочно сообщая, что первоначальные её владельцы неизвестны. Однако никакого секрета на этот счет не было. По плану генерального межевания (съемка проводилась в 1755 году, а межевой план был составлен в 1788 году) здесь находился загородный двор Милютина с деревянными и каменными постройками и кирпичный завод, общая площадь около 24 десятин. В 1788 году дача принадлежала Михаилу Андреевичу Милютину, владение перешло к нему по наследству от дяди Алексея Яковлевича Милютина и от матери Татьяны Васильевны. Даты жизни А.Я.  Милютина - 1673-1755 гг., следовательно дача здесь возникла в первой половине XVIII века. 

Хотя А.Я. Милютин не был таким известным, как граф Алексей Орлов, но тоже был приближенным к императорским особам. Алексей Яковлевич исполнял важную должность при дворе: с 1690 года он был комнатным истопником при царе Иоанне Алексеевиче, затем при Петре I и императрице Анне Иоанновне. Князь Петр Долгоруков дал ему следующую характеристику:

«При русском дворе вплоть до восшествия на престол Екатерины II было принято, чтобы каждый дворцовый служитель, входя в комнату, даже если бы он пришел со стаканом воды, целовал руку императрице. Но истопник, постоянно пребывавший возле печей, был слишком грязен, чтобы быть допущенным к августейшей руке; поэтому <...> он простирался на полу и целовал её ногу <...> Этот истопник в 1740 году получил дворянство вместе с красноречивым гербом: три серебряные вьюшки, окаймляющие золотой шеврон на голубом поле. Его звали Алексей Милютин».

Д.А. Милютин                                                                                                      Герб Милютиных

Алексей Яковлевич занимался предпринимательской деятельностью. В 1714 году он основал в Москве шёлковую мануфактуру, располагавшуюся между улицами Мясницкой и Сретенкой. Внук Михаила Андреевича  Дмитрий Алексеевич Милютин (1816—1912) — русский военный историк и теоретик, военный министр, оставил после себя семейные записки.

«Как бы то ни было, но в конце XVIII столетия дед мой, – писал мемуарист, – Михаил Андреевич Милютин, был уже одним из богатых московских дворян, имел в Москве два каменных дома близ Мясницких ворот в переулке, носившем его имя <...>  Он был женат на Марии Ивановне Струговщиковой и имел трех сыновей <…> Третий же сын, Алексей Михайлович, родившийся 29 октября 1780 года, и был моим отцом».

По воспоминаниям Д.А. Милютина, Михаил Андреевич неправильным образом жизни довел семью до разорения:

«<...> дед мой держал себя в семье эгоистом и деспотом. Ни жена, ни дети не допускались до малейшего участия в делах. Хотя сыновья начинали догадываться, что дела идут плохо, но, судя по образу жизни отца и его речам, приписывали его затруднения случайным, временным обстоятельствам.» 

Сохранился план дачи 1793 года.

В конце XVIII века местность вокруг дачи Милютина за Камер-Коллежским валом была не застроена, с юга и юга-востока находились кладбища. Напротив дачи, внутри Камер-Коллежского вала, над местностью царил Донской монастырь. К этому времени стала заселяться Шаболовская улица, однако усадьбы носили здесь полузагородный характер с обязательным садом, огородом, а иногда и рощей. С востока от зелени садов находился значимый городской объект, который давным-давно исчез из московской топографии – круг для скачек.

План круга для скачек. 1795 год.                                                                       Граф А. Г. Орлов. Худ. В. Эриксен                       

А.Г. Орловым в середине 1790-х гг. устроил на поле под Донским монастырем круг для конной скачки, где соревнования проходили в летние месяцы. Отсюда и берет свое начало легенда о том, что «Дачей-голубятней» владел Орлов, ведь с верхнего яруса павильона можно было наблюдать за зрелищем. После смерти Орлова скачки были перенесены в другое место, но круг еще долго сохранялся на планах Москвы.

В 1805 году дача Милютина была выставлена на торги и 9 октября куплена Андреяном Федоровичем Стрекаловым. После его смерти в 1812 году владение перешло к его братьям: Григорию и Дмитрию. При продаже была составлена опись дачи, в которой были следующие пункты:

"Вход во двор, на левой стороне деревянные о дву этажах на каменном фундаменте покои жилые, в нижнем этаже 17 окон, в верхнем полуциркулем 5 окон со стеклами и рамами, в длину 8 сажень по улице, во двор идучи 5 сажень, покрыты тесом, в них камин из кирпича.
На правой стороне, идучи во двор, людская кухня и против нее сени чулан над кухнею антресоли, в них окон вверху и внизу 12 со стеклами и рамами, дверей 5 на железных крючках, размер 6,5Х3,5 саженей, покрыта тесом.
Во дворе по обе стороны птишники, каждый 8Х4 сажени, у коих дверей 6 на железных крючках.
Позади по правой стороне с конюшней дворик, на нем людская изба, 3.25Х2.5 саженей.
А возле оной 3 коровника, под ними земли 7.5Х1 саж. 2 аршина с половиною, покрыта дранью.
На левой стороне конюшня о пяти стойлах, 4.5Х3.5 сажени, покрыта дранью.
Посередине двора два погреба, под ними земли 5Х3.5 сажени, внутри поверху погребицы закормы, покрыты тесом.
На правой стороне каретный сарай, 14 саженей 1 аршин с четвертью Х 3 сажени 1 аршин с четвертью, покрыт тесом.
В саду разные воздушные плодовитые деревья.
В нем три беседки и в них одна с творчетыми дверями столярными и окошками, под ними земли 2 сажени Х 1 сажень 1 аршин с четвертью.
Пещерка, выкладенная из камня, покрыта тесом, выкрашенная.
Инжерея каменная с окончинами теплые с трубами, покрыта тесом, с ? в коих поставлены с разными цветами банки, в горшках плодовитые деревья до немалого количества, под ней земли 20 саженей Х 3 сажени 2 аршина.
Деревянная инжерея, 5 сажень Х 1 сажень 1 аршин с четверью, две трубы кирпичные, с разными в горшках цветами, покрыта тесом.
Инжерея пустая деревянная, 9 сажень Х 1 сажень 1 аршин с четвертью.
Сарай покрытый тесом, 22Х2 сажени, с грунтовыми вишнями.
Деревянная людская изба, 7Х6.25 саженей, покрыта соломою.
Баня деревянная в саду, 4.5Х2.5 саженей, 7 окон, печь изразщатая, 3 двери на петлях железных.
Кирпичный сарай, покрыт дранью, 33Х3 сажени, под сараем еловых досок ? 86.
Кирпичный сарай, 2 печи, покрытые дранью, ветхие, 14Х9 сажени.
Два колодца: против дому и в саду, бревенчатые.
Все ветхое". 

Как видим, павильона там еще нет, а сама дача напоминает загородную усадьбу с крепким  хозяйством.

Отец братьев Стрекаловых, Федор Григорьевич, был женат на Наталье Андреевне Новиковой. Двор Стрекаловых был недалеко, на Шаболовке. В 1794 году Н.А. Стрекалова купила землю у подпоручика Семена Николаевича Нестерова. В 1815 году участок был продан Григорием и Дмитрием Стрекаловыми барону Владимиру Ивановичу Штейнгелю (декабрист, мемуарист, автор исторических и этнографических сочинений). Затем в конце 1840-х здесь был основан Варваринский сиротский приют, а с 1922 года на участке возвышается знаменитая Шуховская башня – один из символов Москвы.

О Стрекаловых было бы нечего сказать, если бы они не приходились родственниками композитору Александру Алябьеву, так как Наталья Андреевна была родной сестрой матери композитора Анны Андреевны.  Бывал ли композитор на даче – неизвестно. Его же отец, сенатор Александр Васильевич Алябьев с загородным домом за Донским монастырем был хорошо знаком. Во время нашествия французов им на даче было спрятано имущество. В.Ю. Соймонов (муж сестры композитора), писал:

"Они [Алябьевы] имели нещастие потерять всё свое движимое имущество, кроме того, что успели только при выезде своем за два дни до входа французов в Москву захватить с собою. Остальное же частию спрятано было у П.А. Новикова в доме; а гораздо большая и притом лучшаго в потаенной кладовой покойного Стрекалова Андреяна на даче его, вместе с имуществом Стрекаловых, Волхонской и Девиеровой; первое созжено, а последнее только было придумано хорошо, но дочиста разграблено; от домашнего вора кто ж убережется? Один из стрекаловских людей, знавший об оном объявил французам, они в благодарность убили его на месте же до смерти". 

Портреты сенатора А.В. Алябьева и его сына композитора Александра Алябьева

23 октября 1817 года Григорий и Дмитрий Федоровичи Стрекаловы продают свой загородный двор на белой земле с каменным и деревянным строением, с садом, березовой рощей и пустопорожней землею под № 679, состоящий в 3-м квартале Серпуховской части в приходе церкви Андрея Первозванного за 30 тысяч рублей ассигнациями действительному статскому советнику Семену Федоровичу Аладьину. Последний 26 февраля 1825 года подарил его своей дочери Марии Семеновне, которая была замужем за князем Петром Дмитриевичем Бекович-Черкасским (1799-1852).  Возможно, это был свадебный подарок. Как видим, при Стрекаловых кирпичный завод уже не действовал.

 План 1838 года

Хотя Черкасские и проживали в Москве, но по какой-то причине 23 июля 1828 года княгиня продала жене купца Потапа Назаровича Соколова Варваре Андреевне за 20 тысяч рублей ассигнациями свою дачу за Донским монастырем, состоящую в 3 квартале Серпуховской части города под №727, а именно: загородный дом на белой земле, с каменным и деревянным строением, садом, с оранжереями и деревьями в них, с грунтовым сараем и деревьями в нем, березовой рощей, пустопорожней землей. 

Группа "Семиугольная звезда". Предположительно, 1 ряд слева-направо: В.П. Зубков, Б.К. Данзас, Колошин, И.И. Пущин, 2 ряд: Пальчиков, Бакунин, князь П.Д. Черкасский, И.Н. Горсткин.

Что касается «Дачи-голубятни», то скорее всего павильон был построен в период владения дачей Стрекаловыми или Аладьиными-Черкасскими. Сохранилась литография 1832 года – чертеж фасада и план парадного этажа - работы Корнелия Тромонина под названием «Дача за Донским монастырем». Это самое раннее изображение «Дачи-голубятни», которое дает нам представление о первоначальном облике памятника. На углах квадратного основания показаны статуи в античных одеждах, а на нижних тумбах лестниц, вероятно, сфинксы.

Дача за Донским монастырем. Литография 1832 г.

Следует добавить важный штрих к описанию местности: она была сплошь покрыта небольшими кирпичными заводами, всему виной были здешние глинистые почвы. Находился кирпичный завод при даче Милютина и при Худеницах, рядом с Павловской больницей. Милютин являлся крупнейшим поставщиком, на его заводах производилось до 1 млн. кирпичей в год. Данный промысел возник в Даниловской слободе уже в XVII веке, в XVIII веке упоминаются заводы на водоразделе между Крутым оврагом и речкой Даниловкой. По соседству с «Дачей-голубятней» и будущей дачей Ивана Бекетова, у впадения Крутого оврага в речку Даниловку, находился кирпичный завод мещанина Леонтия Бекетова, в 1824 году он числился за его сыном Петром Леонтьевичем, во владении которого упоминается загородный дом.  По соседству, западнее, находились кирпичные заводы И. Лащенова, М.П. Гусятникова и Дроздова. Между ними и землей Леонтия Бекетова находился кирпичный завод и загородный дом Петрово-Соловова. 

Дача Петрово-Соловово самая загадочная в истории местности. О ней можно только сказать, что находилась она еще на более возвышенном месте по сравнению с дачей Стрекаловых и Ивана Бекетова, следовательно с нее можно было обозревать живописные московские окрестности и саму столицу. Александр Григорьевич Петрово-Соловово (1736-1805), который приобрел землю с кирпичным заводом за Крутым оврагом в 1790 году, был любителем литературы, в 1800-1802 гг. исправлял должность губернского предводителя дворянства. Его сын действительный статский советник Андрей Петрово-Соловово (1760-1830) с 1805 по 1813 год исполнял должность присутствующего в Комитете для уравнения городских повинностей в Москве.  Судя по всему, жил Андрей Александрович не по средствам, денежные дела семьи были расстроены, дом на Тверском бульваре заложен. Интересный факт: Андрей Александрович был знаком с другими местными "дачниками" - Стрекаловыми и Алябьевыми, так как брал у них деньги в займы. Князь же Иван Борятинский (см."Фабрика купца Рыбникова") стал поручителем Соловова при заемном письме, отдавши в залог свою фабрику в Даниловской слободе Мы бы не обратили на владение Петрово-Солововых внимания, но в 1824 году за Крутым оврагом числился «загородный дом и кирпичный завод действительного статского советника Петрово-Соловово» с оговоркой, что «дом и завод в уезде, и он в этом доме жительство имеет».

Дачи за Донским монастырем. План выгонных земель 1851 года.

27 сентября 1837 года Потап Назарович и его жена Варвара Андреевна Соколовы продали дачу за Донским монастырем супругам Медынцевым: Александру Алексеевичу и Александре Викуловне. Медынцевы владели дачей недолго, 19 апреля 1839 года они продали купцу Федору Ивановичу Симонову загородный дом на белой земле с каменным и деревянным жилым и нежилым строением, садом, березовой рощей, с оранжереями и деревьями в них, с грунтовым сараем и деревьями в нем, пустопорожней землей. После смерти Федора Ивановича в 1841 году дача перешла по наследству к его сыну Алексею Федоровичу. Но это была только часть дачи, так как Медынцевы оставили себе небольшой участок в северо-западном углу размером 80 на 80 метров, с деревянным флигелем и нежилым строением при нем, стоящим на большой дороге, на углу лицом к Донскому монастырю. 2 апреля 1843 года Медынцевы расстались и с этим участком.

Купцы Соколовы были приписаны к Алексеевской слободе. Потап Назарович утвердил за собой прозвище Соколов в качестве фамилии в 1817 году. В декабре 1836 года сыновья Варвары Андреевны, купцы 3-й гильдии Николай, Павел, Василий и Константин Соколовы, которые имели торговлю в Москве бумажными и другими товарами, зарегистрировали фирму - "Торговый дом «П. и В. Братья Соколовы»"", которая числилась на даче у их матери. 

Почетные граждане Медынцевы – глава семьи Алексей Семенович и его сыновья Александр, Петр, Василий, Павел и Алексей – жили в Замоскворечье, в приходе храма Николы в Толмачах. В 1850-х гг. Павел и Алексей Медынцевы, Сергей и Павел Третьяковы и ещё несколько человек объединились в кружок, призванный удовлетворить их общие культурные запросы.

Старший сын Медынцева Александр Алексеевич (1803-1854) был коллекционером. Известно, что М.П. Погодин приобрел его собрание монет. Судя по всему, дела А.А. Медынцева были расстроены и ему приходилось расставаться с имуществом. Н.Д. Иванчин-Писарев в октябре 1843 года писал Д.П. Голохвастову: «Я несколько был утешен драгоценным Медынцевским собранием, доставшимся г. Погодину за безделицу: 17 1/2 тысяч ассигн.! Нечаянно встретился в Кремлевском саду с самим Медынцевым; нашел случай заговорить с ним, и слышал его жалобы на самого себя, зачем уступил такое множество редкостей, множество руск. и визант. утварей, гривен и других монет древнейших и редчайших <...> Он кончил с слезами на глазах тем, что еще не может опомниться от этого, и не понимает, как это случилось. Он мне показался человеком потерянным».

Почетные граждане, купцы 2-й гильдии Симоновы были приписаны к Алексеевской слободе и состояли в старообрядческой общине Рогожского кладбища. В 1829 году Симонов женился на Марии Константиновне Солдатенковой, которая приходилась двоюродной сестрой Кузьме Терентьевичу. В браке родилось трое детей: Мария (1830), Алексей (1831), Надежда (1832). 18 апреля 1846 года Федор Иванович умер, его похоронили на кладбище Донского монастыря. А 8 ноября 1846 года Мария Симонова вышла замуж за Тимофея Саввича Морозова, тоже из старообрядцев. По семейным преданиям Морозовых мать Марии Федоровны «была женщиной совестливой и в доброте и чистоте старалась воспитывать свою дочь». М.Ф. Морозова была матерью Саввы Тимофеевича, известного русского предпринимателя и мецената, она и сама являлась одной из самых ярких фигур русского купечества и благотворительности.

«Жена Тимофея Саввича, Мария Федоровна, после его смерти, была и главою фирмы, и главою многочисленной семьи. – писал П.А. Бурышкин. - Это была женщина очень властная, с ясным умом, большим житейским тактом и самостоятельными взглядами. Подлинная глава семьи.»

Очевидно, Мария Константиновна Симонова проводила летние месяцы на даче за Донским монастырем вместе с несовершеннолетними детьми.

Художник В. Серов. Портреты супругов Марии и Тимофея Морозовых

До какого времени дачей за Донским монастырем владели купцы Симоновы, мы не знаем, но в 1869 году владельцем указан купец 1-й гильдии Петр Кириллович Мельников. Предприниматель состоял в купечестве с 1851 года, имел торговлю стеариновыми свечами и мылом, жил на даче, где находился стеариновый завод. Мельников умер в 1890 году, дача перешла в руки купца Василия Михайловича Михайлова, который также торговал свечами, жил на даче и держал там завод. У него были сыновья Михаил, Валентин и Иван.

И Мельников, и Михайлов были старообрядцами. По преданию, Петр Кириллович устроил у себя на даче старообрядческую моленную, а когда передавал участок Михайлову, то при свидетелях поставил условие, чтобы храм не уничтожался и в нем совершалось богослужение. Но после смерти вдовы Михайлова Екатерины Федоровны в 1908 году сыновья решили упразднить моленную, и она была закрыта. Моленная находилась на втором этаже «Дачи-голубятни», в доме, где хозяева жили только летом. С ней было связано одно из важных событий в истории старообрядцев Москвы. 16 октября 1898 года здесь состоялось торжественное вступление на кафедру старообрядческого архиепископа Московского Иоанна Картушина. 15 и 16 октября в дом Михайловых съезжались гости, около 40 человек, а утром 16 октября на дачу прибыли повара и лакеи для приготовления праздничного обеда.

В августе 1909 года в Московское губернское правление обратились старообрядцы из прихода моленной Михайловых с просьбой о разрешении учредить в Москве «Тихвинскую старообрядческую общину». Было решено построить новый храм на углу Хавской улицы и Камер-Коллежского вала, а до окончания строительства жизнь общины по-прежнему должна была проходить у Михайловых. Новый храм заложили 21 августа 1911 года. Он был построен в древнерусском стиле по проекту архитектора Н.Г. Мартьянова. 18 ноября 1912 года храм был освящен московским архиепископом Иоанном. После богослужения в доме председателя общины М.В. Михайлова была трапеза, во время которой говорились тосты за императора, устроителей храма, городского главу, гласных.

Что касается дальнейшей судьбы землевладения, то оно было поделено Михайловыми на небольшие участки и отдано под застройку для бедных тружеников заводов, ведь местность давно уже превратилась в фабричную окраину города. Здесь жили поденщики, мусорщики, нищие в полной антисанитарии. На плане Москвы появились Михайловские проезды.

Уже в советское время проезд, который шел по восточной границе дачи, по бывшей трассе Шаболовской дороги, получил название Рощинского. Роща называлась Орловской и находилась недалеко, за Крутым оврагом. Появилась она следующим образом. 

Брат Ивана Бекетова Петр Петрович (1775-1845), владелец усадьбы Зюзино, к 1842 году приобрел землю за Крутым оврагом, которую завещал на устройство благотворительного заведения. Землевладение состояло из двух участков. Один в размере около 20 десятин ранее принадлежал Лащенову, Гусятникову и Дроздову, а второй, около 17 десятин, представлял из себя часть дачи Петрово-Соловова.  Новообразованное землевладение назвали «Кирпичное дело» или ... «Бекетовская дача» (в то время дачей назывался также просто земельный участок). Можно только догадываться о возможных несуразицах вследствие наличия рядом трех владений с одинаковым названием: дача Ивана Петровича Бекетова, дача купца Петра Леонтьевича Бекетова и дача камергера Петра Петровича Бекетова. В 1859 году участок земли под названием «Кирпичное дело или Бекетовская дача» был продан штабс-капитану Константину Сергеевичу Орлову. Он был однофамильцем графа Алексея Григорьевича Орлова, а происходил он из простого купеческого звания. Его прадеда Ивана Дмитриевича в 1797 году Павел I возвел в дворянское достоинство «во уважение заслуг» деда и отца, которые были бургомистрами в Ржеве. Новый владелец про свое приобретение, видимо, забыл, участок десятилетиями никак не использовался и порос лесом, а в топографии Москвы появился новый объект – Орлова роща. Она упоминается в 1906 году как местность, отошедшая в ведение московской полиции. Роща, окруженная оврагами, покрытая множеством ям из-под добычи глины, была излюбленным местном нелегальных собраний рабочих Даниловки. «Возьмешь, бывало, корзинку и пойдешь. Если кто заметит нас – корзинки на руки, будто грибы собираем» - вспоминали участники сходок.

В 1903-1908 гг. через Орлову рощу была проложена Московская окружная железная дорога, станция же была названа по близлежащей даче - Канатчиковой, как помним, тоже бекетовской. 

В доме, называемом «Дачей-голубятней», с 1913 года до своей смерти от «испанки» жил скульптор Константин Федорович Крахт (1868-1919). По воспоминаниям Д.С. Недовича, в его студии, которая находилась сначала на Красной Пресне, собирался артистический кружок «Молодой Мусагет». Вечера Крахта посещали А. Блок и Б. Пастернак. Чтобы быть подальше от городской сутолоки, К.Ф. Крахт переехал в дом, «стоящий на холме и господствующий над округой».

«В Круглом Доме было просторно, светло и тихо, но не было ничего буржуазно-уютного. Эстетический монастырь с суровым игуменом, - таково было впечатление от комнат Круглого дома. Да и сам Крахт последних годов имел вид настоящего аскета ...».

В саду стояли скульптуры Крахта, мраморная Венера была особенно хороша, когда «по ней пробегали летучие тени от древесных теней». К сожалению многие работы скульптора погибли после Октябрьской революции, уничтоженные варварами. 

Портрет скульптора К.Ф. Крахта работы художника А.В. Маковского

В советское время в «Даче-голубятне» были коммунальные квартиры. В конце 1950-х гг. здание было отреставрировано и приспособлено под районную детскую библиотеку, которая в 1989 году попала в кадры фильма «Князь Удача Андреевич».

В настоящее время в памятнике архитектуры, в так называемой «Даче-голубятне» находится ресторан восточной кухни «Граф Орлов», где посетителям рассказывают о герое Чесменской битвы и о подземных ходах, устроенных масонами. Памятник окружен многоэтажными домами. Его природно-ландшафтные и исторические связи окончательно уничтожены. Зрительно «Дача-голубятня» открыта только со стороны 1-го Рощинского проезда.