Краткий очерк. Полная версия статьи напечатана

                 в «Московском журнале» № 7 за 2012 год ( скачать ).

«Канатчикова дача» или «Кащенко». Эти слова   хорошо всем известны. Так называется в народе московская психиатрическая больница №1.  Топоним «Канатчикова дача» появился на картах Москвы во второй половине XIX века, однако купец Канатчиков, по фамилии которого местность получила имя, владел дачей непродолжительное время,  долгие же годы дача  принадлежала отставному полковнику И.П. Бекетову, создавшему ей славу. Несмотря на это в народе за ней закрепилось название именно «Канатчикова». Дача эта овеяна легендами и окружена ореолом  литературной славы. В качестве примера приведем легенду о том, как основатель больницы  Н.А. Алексеев упал в ноги  купцу  Канатчикову  (на самом деле, к тому времени уже не владевшему дачей), чтобы тот продал ему землю. Литературную же славу и популярность  Канатчиковой даче  принесли две известные, постоянно цитируемые в народе на протяжении многих лет песни: «Письмо пациентов Канатчиковой дачи в редакцию «Очевидное-невероятное»»  В.С. Высоцкого (кстати, также пациента этой больницы, он автор еще двух тематических песен: "Жертва телевизора" и "Песня о врачах")  и «Песенка про психа из больницы имени Ганнушкина [так!], который не отдавал санитарам свою пограничную фуражку» («Балалаечку свою я со шкапа достаю, на Канатчиковой даче тихо песенку пою…») М.Л. Анчарова.  Второе народное название больницы – «Кащенко» - связано с фамилией ее бывшего главного врача, известного русского психиатра, работавшего здесь несколько лет, в честь которого она называлась в советское время. Название это стало как бы символом всей советской психиатрии и несет соответствующую эмоциональную нагрузку.  Ныне больнице возвращено ее первоначальное наименование: «имени Н.А. Алексеева»,  которое  уже смысловой нагрузки не несет,  и в народе бытуют по-прежнему старые, эмоционально-окрашенные названия.  И никто уже не помнит, что место это в былые времена носило еще более  эмоциональное,  насыщенное смыслом имя – Худеницы.

Худеницы были основаны на землях Даниловского монастыря. По писцовой книге 1627 года монастырю и его  слободе принадлежали окрестные земли.  С севера они граничили с Коломенской ямской слободой, с востока границей служила  Москва-река, с юга речка Котел. За Котлом  шли земли села Коломенского. После впадения в Котел речки Коршунихи (Чернецов овраг, речка Вздериножка), с юга от последней лежали земли Симонова монастыря пустоши Никольской и Афанасия Осиповича Прончищева деревень Елистратово и Козино (в дальнейшем Никольское-Козино, так как Прончищев приобрел пустошь Никольскую, усадьба находилась рядом с нагорным горнолыжным комплексом). Далее граница Данилова монастыря шла на север, а слева начиналась пустошь Черемошье. В 1630 году дьяк Венедикт Махов вместе с  Афанасием Осиповичем Прончищевым поделили пустошь пополам. Впоследствии  здесь возникли две усадьбы: знаменитая Знаменское-Черемушки и малоизвестная Троицкое-Черемушки (находилась в районе улицы Шверника).  Земли Даниловского граничили  с частью Прончищева, но та  долгое время была не заселена. Следует сказать, что если бы не пустошь Черемошье, усадьба Худеницы, может быть, и вовсе бы не возникла. Межа с пустошью Черемошье шла до Шаболовской дороги (в  XVIII веке дорогой перестали пользоваться), а затем четко по ней на север. Здесь с запада начинались земли Донского монастыря пустоши Старое Кадашево. Она располагалась в районе речки Даниловки (Чура,  Кадашевский овраг),  южнее  речки Кровянки. 

Следует отметить, что местность между Калужской и Серпуховской дорогами  в древности отличалась красотой, ее запечатлел отчасти Я. Бликланд в панораме Москвы с Воробьевых гор в начале XVIII века.

По Соборному уложению, земли в округе Москвы должны были быть отведены под городской выгон. Поэтому летом  1649 года по Серпуховской дороге для этой цели было отмерено 4 версты, причем межевой знак встал, не доходя до речки Котла около 50 сажен. В результате почти вся земля села Даниловского попала под выгон.  Тогда было решено из отмеренной земли половину отдать под выгон, а другую половину оставить «за монастырем».

В первой трети XVIII века в истории исследуемого нами района произошли знаменательные события. Правнучка Афанасия Осиповича Прончищева Анна Михайловна вышла замуж за Александра Тимофеевича Ржевского, и ей в приданое была дана пустошь Черемошье, где молодые и решили обосноваться. Двоюродная сестра же Александра Тимофеевича  Евдокия (1693-1745) по прозвищу «бой-баба» была женой Григория Петровича Чернышева.

Григорий Петрович Чернышев                    Авдотья Ивановна Чернышева

 Род Чернышевых происходил от польского шляхтича Ивана  Михайловича Чернышева-Чарнецкого, служившего царю Василию Ивановичу.  Григорий Петрович, русский военачальник и государственный деятель,  родился в 1672 году и благодаря близости к Петру I и безупречной службе сделал блестящую карьеру. Петр сосватал его за свою любовницу Евдокию, дочь знаменитой Дарьи Ржевской, «князь-игуменьи». Этот союз дал хорошее потомство. Их сын Захар был  московским генерал-губернатором, их внучка Наталья Петровна Голицына известна под именем «Пиковой дамы», одной из правнучек была Зинаида Волконская, другая  находилась замужем за известным библиофилом Александром Чертковым, одним из потомков Чернышева был  поэт И.П. Мятлев. С 6 октября 1730 по 18 января 1732 года Г.П. Чернышев занимал пост московского генерал-губернатора.    Где-то в это же время Ржевские поселились в  Черемошье. И вполне возможно, что дело было так. В один из  дней генерал-губернатор и его жена поехали по приглашению к родственникам в их имение. День был прекрасным и генерал-губернатору понравились окрестности. Особенно ему приглянулся незаселенный участок к северу от имения Ржевских и востоку от древней Шаболовской дороги, возвышенность, окруженная с трех сторон протоками, между речкой Даниловкой и безымянным отвершком этой речки  (он не имел названия, а в межевых книгах перенимал имя главного оврага: то Кадашевского, то Чалбыженского). Чернышев взял у Даниловского монастыря в аренду около 6 десятин земли и основал там загородный двор. Здесь  им был разбит сад, в пруд была пущена рыба. Назвал он имение (то ли в шутку, то ли всерьез) – Худеницы. Откуда такое название? Не пытайтесь найти его в русской топонимике. А вот в Чехии есть известный замок Худенице. Как писал И.Г. Чернышев, автор записки о происхождении рода Чернышевых, Григорий Петрович назвал так свой загородный двор в память о том, что род его был из Чехии, или в память о родстве фамилий Черницких и Худковских. В прошении об освящении Троицкой церкви в  Черемушках, которая была построена А.Т. Ржевским в 1732 году,  упоминалось, что к приходу церкви относится новопоселенное сельцо Худеницы, где было 49 дворовых [6].

В 1745 году по завещанию  Худеницы переходят к Петру Григорьевичу Чернышеву ( «… при Москве ж на речке Даниловке на наемной от Данилова монастыря земле двор, называемой Худеницы с садом и с прудами»).  Другому сыну, Григорию Григорьевичу, отец оставил на речке Даниловке кирпичные сараи. Двор Чернышева упоминается в 1756 году, тогда еще земля под двором была монастырской. На  речке Даниловке упоминалась в этот период старая мельничная плотина, а в имении - плотина нижнего пруда, с востока от усадьбы шла Черемушкинская дорога (нынешнее Загородное шоссе). 

Петр Григорьевич Чернышев                              Екатерина Андреевна Чернышева

Были на окрестных землях и другие загородные дворы. Где-то в районе позднейшей фабрики имени Калинина на Варшавском шоссе, во второй половине XVIII века имел небольшой по площади двор  внучатый племянник Григория Чернышева  – Василий Федорович Ржевский. К северу от монастыря находился двор Степана Федоровича Апраксина. В 1763 году  на этом месте была основана известная Павловская больница (смотри статью "История Павловской больницы").

Другой известный двор с кирпичным заводом находился в районе современных Михайловских проездов (там расположена известная «дача-голубятня»), в тот период он пребывал во владении известного Михаила Андреевича Милютина. Мелких же дворов было множество.

Имели  окрестности Худениц  и признаки промышленного предместья. Так, с севера от речки Даниловки, у самого берега Москвы-реки, с  1757 года находились суконная фабрика и  кирпичный завод купца Петра Андреевича Носырева, а рядом с ним кирпичный завод купца Федора Васильевича Васильева (оба участка в XIX веке принадлежали купцам Рыбниковым, от их усадьбы сохранился ампирный дом у Автозаводского моста, смотри статью "Фабрика купца Рыбникова"). Надо заметить, что небольших кирпичных заводов в окрестностях было большое количество, этому способствовали местные почвы.

Где-то в начале 1730-х годов  «архитектуры ученик» Василий Обухов создал рукописный план размещения в Москве мясных рядов, боен  и живодерных рядов. В пункте «8» пояснений к нему указывались «Живодерные дворы по Серпуховской дороге за Даниловым монастырем на речке Худенице, где бывали кирпичные заводы, расстоянием от жилья 2 версты и 200 сажен, от загородного двора генерал губернатора Григория Петровича Чернышева 300 сажен, от дороги 20 сажен».

 У Петра Григорьевича Чернышева были дочери Дарья и Наталья.  Наталья  Петровна (1744-1837) с 1766 года была замужем за князем Владимиром Борисовичем Голицыным, ей  впоследствии перешел двор на берегу Москвы-реки троюродного брата Василия Федоровича Ржевского.

Петр Григорьевич Чернышев с семьей

Наталья Петровна Голицына                             Владимир Борисович Голицын

Дарья Петровна Чернышева(1739-1802) в 1771 году вышла замуж за графа   Ивана Петровича Салтыкова (1730-1805), она так же, как и сестра, была хорошо образована и представляла такой же  образец придворной дамы. Ее муж с  1797 по 1804 год,  также как и ее дед, исполнял должность генерал-губернатора Москвы. По разделу в 1780 году дом за Серпуховской заставой,  «Худеницкое загородное место з дворовым и хоромным строением»,  достались  Дарье Петровне, а   27 ноября 1789 она  продала его полковнику Петру Афанасьевичу Бекетову. Так начался бекетовский период  дачи.

Дарья Петровна Салтыкова                                  Иван Петрович Салтыков

Род Бекетовых же еще ранее   даты  приобретения Худениц обосновался в здешней округе. 

Так, в 1785 году  было куплено соседнее  старинное село Зюзино Петром Афанасьевичем, а в 1789 году в его собственность  поступило  сельцо Кленково (ныне территория Битцевского лесопарка), затем еще позже расположенная рядом с Зюзиным деревня Изютино. Полковник Петр Афанасьевич Бекетов (1732-1796) происходил из симбирских дворян.  Племянником Бекетова был поэт И.И. Дмитриев,  он состоял в свойстве с Н.М.Карамзиным. Вторым браком Петр   Афанасьевич женился на Ирине Ивановне Мясниковой (1743-1823), отчего сильно разбогател. Жена его была из семьи  известных в Симбирске заводчиков. У четы Бекетовых были сыновья Иван (1766 -1735) и Петр (1775-1845), дочери Елена (1779-1823), замужем за министром полиции А.Д. Балашовым (в первой половине XIX века он владел Тюфелевой рощей на противоположном  берегу  Москвы-реки), и Екатерина (1772-1827),  бывшая замужем за С.С. Кушниковым (племянником Карамзина).  Первым же браком Петр Афанасьевич женился на Репьевой и имел от нее сына Платона (1761-1836). Последний увлекался историей, живописью, литературой. Он приобрел в начале XIX века дачу в Симоновой слободе и после 1812 года  жил там постоянно до самой своей смерти (смотри статью "Дача в Симоновой слободе"). После смерти главы семейства в 1796 году произошел раздел наследства, по нему  село Зюзино досталось  Ирине Ивановне,   Иван Петрович Бекетов получил сельцо Кленково  и  Худеницы. На планах конца XVIII века Худеницы показаны  небольшим неправильным квадратом, зажатом между речкой Даниловкой и ее безымянным притоком, с прудом и небольшим строением на холме.  Так как дача находилась внутри 4-х верстной черты – она значилась на московских землях, а так как она находилась за Камер-Коллежским валом, который считался муниципальной границей города – дача воспринималась как загородный двор. Она имела крепостной номер московский и номер владений на выгонной земле.

О жизни большой семьи Бекетовых в Москве написал их родственник Михаил Александрович Дмитриев. В 1811 году, в феврале, по его словам, Ирина Ивановна жила в Москве, на Пречистенке, во флигеле этого же дома проживал ее пасынок Платон, которого она любила не меньше своих родных сыновей. Ее же родные сыновья жили не с ней: Петр Петрович жил на Тверской, а Иван Петрович жил летом и зимой на даче, приезжая оттуда ежедневно к матери обедать. Каждое воскресенье и среду  многочисленные родственники  съезжались на обед к Ирине Ивановне.  «Платон Петрович Бекетов, отставной майор, и брат его Иван Петрович, отставной полковник, были люди очень умные, просвещенные, даже по тогдашнему учению, и оба были приятные в разговоре и в обращении.  … Он [Платон] был первым председателем Общества истории и древностей и был всеми любим за свой ум и добродушие … Иван Петрович, действительный член того же общества, занимался преимущественно историей и ботаникой; у него на даче за Серпуховской заставой был прекрасный зимний сад, составленный из трех отделений, по различным климатам жарких поясов, где находились в группах деревья Южной Америки, Индии и Африки. Переход из дома в этот сад составлял птичник, в котором были насажены уже наши отечественные деревья. У него была отборная огромная библиотека. Оба братья были любителями картин, эстампов и статуй и имели очень хорошие копии с знаменитейших произведений скульптуры. Младший же брат их Петр Петрович был совсем не похож на старших, ни умом, ни познаниями». 

 Платон Петрович Бекетов

Карты Москвы XIX века задокументировали картину постепенного превращения Даниловской слободы в промышленный пригород.  Заводы и фабрики, показанные  в районе Серпуховского шоссе и в окрестностях, с каждым годом  умножались.   Дача Бекетова была отмечена на топографических картах особо.   Ее размеры, по сравнению с планом конца XVIII века, заметно увеличились. Дело в том, что Ивану Петровичу негде было  развернуться на 6 десятинах 1924 саженях,  и он взял в 1803 году в оброчное содержание прилегающую землю крестьян Даниловской слободы  и села Семеновского (бывшую землю пустоши Кадашево), получился участок уже около 51 дес. Он захватывал речку Даниловку на западе, а  через всю эту территорию проходила граница между Даниловской слободой и селом Семеновским (еще каких-то 100 лет ранее здесь была Шаболовская дорога). 

Незадолго  до своей смерти Иван Петрович предпринял попытку обменять свою землю в селе Кленково, которой по совпадению оказалось примерно столько же, сколько он брал в аренду,   на арендуемую им землю. Обмен произошел уже после смерти И.П. Бекетова, 7 августа 1837 года.

Благодаря этой попытке был составлен план дачи. В архивном деле говорилось, что землю Бекетов получил пустопорожнюю и всю изрытую, в ямах после добычи глины для изготовления кирпича, за 32 года своего владения развел сад (сибирские и американские кедры, каштаны и грецкие орехи, пихты, лиственницы, «пинусы» (сосны), тополи и липовые рощи), что земля Удельного ведомства, которому принадлежали бывшие земли Данилова и Донского монастырей,  «по возвышенности и изрытому положению ни к чему не способна как только к выгону скота».

После смерти матери в 1823 году члены семейства Бекетовых почти перестали общаться между собой. Иван Петрович жил на своей даче,  по его же словам,  «пустынником», занимаясь нумизматикой,  историей, коллекционированием. Сын Платона Бекетова (который также жил уединенно на своей симоновской даче) видел Ивана Петровича всего один раз. И.П. Бекетов был очень привязан к семейству Бибиковых,  вел оживленную переписку и с сенатором, генерал-андъютантом Дмитрием  Гавриловичем и его женой, своей племянницей, Софьей Сергеевной (1807-1890), дочерью Кушниковых.

Софья Сергеевна Бибикова                                      Дмитрий Гаврилович Бибиков

3 июля 1835 года Иван Петрович написал свое завещание, а 8 сентября того же года  умер. Все свое имущество он оставлял Софье Сергеевне Бибиковой.  Новыми владельцами Худениц стали Бибикова и ее муж. Позже к Бибиковым перешло также Зюзино. Д.Г. Бибиков был героем Отечественной войны, с 1837 по 1848 году   исполнял обязанности Киевского военного губернатора (Бибиков и его теща - герои рассказов Н. Лескова), затем переехал в Санкт-Петербург, где был назначен членом Государственного Совета. Известно, что к этому времени Бибиковы распростились с Зюзиным, и, возможно,еще ранее с Худеницами.

Дача за Серпуховской заставой была предназначена ее новым владельцем, купцом, под фабрику. Романтический уголок барской Москвы  должен был  уже  совсем исчезнуть из памяти москвичей, и не осталось бы его описания, если бы Николай Семенович Селивановский, типографщик, театральный критик. В 1843 году в «Москвитянине» была напечатана его статья «Дача Бекетова». Отец Николая Семеновича жил по соседству в Симоновой слободе с Платоном Бекетовым, после смерти последнего его дачей долгие годы владели Селивановские.

Дачу  Ивана Петровича примерно в середине XIX века  приобрел некий купец Канатчиков,  обстоятельства этого дела пока не выяснены, но доподлинно известно, что дачу с тех пор стали именовать Канатчиковой. В  октябре 1868 года участок приобрел город для устройства боен, но они так и не были построены. Было предложено устроить здесь народный парк, но и это не было исполнено.  В 1894 г. в здании, построенном архитектором Л.О. Васильевым на средства, собранные знаменитым городским головой Н.А. Алексеевым, много сделавшим доб­рого для родного города, дядей режиссера К.С. Станиславского, здесь открылась городская психиатрическая больница.  В 1904-1906 гг. этой больницей заведовал известный русский психиатр П.П. Ка­щенко.  До 1922 г. больница носила имя Н.А. Алексеева, затем была переименована в честь П.П. Кащенко, ныне же опять возвратила прежнее имя.

                          Н.С. Селивановский. Дача Бекетова

                                          иллюстрации