Некоторые заметки о книге А. Гейштора "Мифология славян".

К древней религии славян нынче большой интерес. Однако рос­сийскому читателю для знакомства с нею приходится, в основном, пользоваться трудами отечественных авторов, довольно многочислен­ных, но представляющих определенные сложившиеся у нас традиции. Произведения зарубежных славистов не так доступны нашей аудито­рии, а между тем знание того, что наработано в исследовании сла­вянского язычества, в зарубежных, особенно славянских, странах, было бы весьма полезным. Одним из таких трудов и является книга известного польского слависта Александра Гейштора "Мифология сла­вян", вышедшая в 1981 г. в Польше (болгарское издание - 1986 г.).

Своею целью автор ставит дать представление о системе сла­вянских верований, существовавшей в раннем средневековье непос­редственно перед принятием христианства, не отказываясь при этом от возможного восстановления и более древних моментов. Известно, что изучение славянской религии сдерживается скудностью письмен­ных свидетельств по этой теме, количество которых, по мнению ав­тора, вряд ли уже увеличится. Поэтому наиболее перспективными ис­точниками для исследований в этой области им признаются как архе­ология, постепенно расширяющая наши познания о культовых местах и предметах, так и, в основной степени, народная культура и фоль­клор, представляющие сложную систему, полную унаследованных представлений и убеждений, возрождаемых и обновляемых в долгом процессе их передачи, сохранившие в обрядах, сказках, пословицах, личных именах и географических названиях древние мифы, которые необходимо оттуда вычленить и реконструировать. Особенно информа­тивными в этом отношении автор считает обряды, которые вместе с мифами являются двумя неотделимыми формами смыслового толкования действительности, и поэтому где имеется обряд, там непременно су­ществовал и какой-то миф.

В своем стремлении как-то систематизировать и упорядочить материал по верованиям славян, накопленный историками, этнографа­ми и ареологами, Гейштор обращается к трудам французского ученого Жоржа Дюмезиля по изучению общественной организации и верований индоевропейских народов и его методу сравнительной мифологии. Согласно Дюмезилю, религиозные представления индоевропейских на­родов являются специфическими идеологическими структурами, читае­мыми благодаря языковой общности этих народов. Одним из важнейших принципов проявления их общественного сознания является то, что они видят свое общество как специфическую модель организации, объединяющую три основные функции членов коллектива: осуществле­ние власти в религиозной и юридической форме, военную функцию и обеспечение сохранения общества, которой соответствует трехчаст­ная иерархия богов.

Опираясь на эту модель, Гейштор пытается отыскать в ней мес­то для славянских богов, используя индоевропейские аналогии.

Одним из главных, верховным, причем и многофункциональным божеством автор признает Перуна. Сменив на определенном этапе не­кое высшее божество с неизвестным нам именем, создателя мира, удалившегося на небеса олицетворять высший порядок, бог грозы за­нял его место в сознании людей как гарант законов, поражающий молниями за их нарушение, как предводитель воинов в борьбе за сохранение народа и расширение его жизненного пространства и, главное, как обеспечивающий сохранение самой жизни, каждый год освобождая скованную зимней стужей землю и оплодотворяя ее. Взяв как подтверждение своего взгляда фразу из древнерусской рукописи "Перун есть мног", Гейштор останавливается на различных воплоще­ниях (лицах) этого божества, служивших объектами культа у разных славянских племен, к которым он причисляет Свентовита, почитавше­гося в Арконе, троицу Руевита, Поренута и Поревита из Гарджа, Яро­вита, почитавшегося в Вологощи и Обле, а также Ярилу.

Вторым верховным божеством славянского пантеона, поручителем клятв, наказывающим болезнями за их неисполнение, "заведующим" мистической властью, и одновременно владыкой царства мертвых, ав­тор считает Велеса (Волоса), рассматривая верховную пару Пе­рун-Велес аналогичной ведической паре Митра-Варуна и сближая, та­ким образом, Велеса с Варуной. Взяв за основу функцию Велеса как властителя подземного царства, потустороннего мира, Гейштор также пытается найти его воплощение, под которыми он известен у разных славянских народов. К этим его именам и ипостасям он относит бренского и щецинского Триглава, а также известного у восточных и южных славян Трояна.

Не останавливаясь подробно на всех божествах славян, которым автор пытается определить место в мифологической системе, упомя­нем только, что солнечных и огневых богов (Сварога, Сварожича, Дажьбога) он считает появившимися под иранским влиянием с соот­ветствующей иерархией: солнце (Сварог) - жертвенный и домашний огонь (Сварожич, Дажьбог). В культе Хорса Гейштор просматривает связь его с Луной и не согласен с известным взглядом на Рода как верховного бога-демиурга, считая его скорее божеством судьбы.

Интересный материал автор дает по культовым местам славян, активно привлекая сведения об их находках и исследованиях в Поль­ше (широкое использование польских и других западнославянских данных и свидетельств по религии славян вообще является одним из основных достоинств этой книги, ценных для российского читателя). Древнейшими элементами структуры культового места у славян он признает три: воду, деревья и камни. Установку скульптурных изоб­ражений божеств Гейштор считает более поздним заимствованием от тюркских племен.

Интересным является взгляд Гейштора на развитие славянских верований и выделение в них различных слоев. Одними из таких сло­ев, явно выходящими за рамки общеиндоевропейского духовного нас­ледия и характерными для "евроазиатского" культурного района, возможно, угро-финским влиянием с неясным временем восприятия, по его мнению, являются вопросы, связанные с культом душ мертвых, понятия о душе и потустороннем мире, а также некоторые космогони­ческие мифы типа создания Земли из океана путем ныряния. Разуме­ется, самыми главными были общие индоевропейские корни, общее, идущее еще от праиндоевропейской эпохи, особенно сильно проявив­шееся в сфере низших божеств.

Чусов Сергей Юрьевич