Чусов С.Ю.

Зябликово

Деревня Зябликово распо­лагалась в районе нынешних улиц Воронежской и Тамбовской, Гурьев­ского проезда, между речками Хмелевка (Шмелевка) и Кузнецовка, а ее владения простирались к югу до МКАД и в Москворецкой пойме к югу от р. Городенки (ныне это территория района Орехово-Борисово Южное).

Название деревни, очевидно, связано с существовавшей по со­седству с ней пустошью Зябликово (Озябликово), принадлежавшей в XVII в. приселку Борисово дворцовой Коломенской волости [1].

Первые поселения здесь появились не позднее начала II тысячелетия н.э. В 1938 г. Д.В. Айзиковым были выявлены и обследованы курган приблизительно в 1 км от деревни, на левом склоне речки Змеевки и группа из 4 курганов в 700-800 м к югу от деревни в урочище Елань. По аналогии с уже исследованными близлежащими курганами в Царицыно, Орехово и Беседах их можно считать оставленными славянским племенем вятичей и отнести к периоду XI-XIII вв., а также представить структуру самих поселений. [2].

Первое обнаруженное упоминание о д. Зябликово встречаем в писцовой книге поместных и вотчинных земель 1627-1629 гг. В Жданском стане Московского уезда в вотчине с. Беседы "боярина князя Дмитрея Тимофеевича Трубецкого за княгинею Анною Васильев­ною" значится "деревня Зябликово на речке на Крупенской ... пашни паханые добрые земли три четверти, да наездом пахано семь четь, да перелогом и лесом поросло семь четь с осминою и с четвериком в поле, а в дву потому ж". В деревне было 9 дворов: 5 крестьянских и 4 бобыльских, а всего мужского полу 10 человек. Кроме своих зе­мель крестьяне пользовались общими для всей вотчины сенными поко­сами на р. Малой Городенке и в других местах [3].

Князь Д.Т. Трубецкой был видным деятелем эпохи Смутного вре­мени: появившись в 1608 г. в Тушинском лагере у Лжедмитрия II, он впоследствии стал одним из вождей Первого ополчения, а затем сов­местно с Д.М. Пожарским руководил освобождением Москвы от поляков в 1612 г. До воцарения Михаила Романова князь Трубецкой являлся одним из правителей государства и претендентом на российский престол. Позже, он освобождал от шведов Новгород, был воеводой в Тобольске, где и умер в 1625 г. Беседская вотчина была ему пожа­лована в 1619 г. [4]. В дальнейшем от вдовы князя - княгини А.В. Трубецкой после её смерти вотчина отошла в дворцовое ведомство. В переписи двор­цовых волостей 1646 г. в д. Зябликово отмечается 7 крестьянских и 2 бобыльских двора, а общее мужское население составляли те же 10 человек [5].

Через 30 лет в писцовых книгах 1674-1677 гг. стольника И. Афросимова в составе "Бесецкой волости" описывается "деревня Зяб­ликово на вершине Дмитриева пруда, а ныне припущено в пашню пус­тошь Садки да пустошь Лохтево ... под дворами и огороды усадные земли три десятины без полу чети, животинного выпуску две десяти­ны, пашни паханые худые земли пятдесят восем четей в поле, а в дву потому ж". Кроме того, "сена того села (Беседы - Авт.) и де­ревень крестьян подле Березового болота двенатцать десятин, да что в приправочной книге написано: некоси болота шесть десятин, а ныне те десятины розчищены, того ж села и деревень за крестьян в сеножатии, да от выгону ж того ж села к речки Городенки и подле речки Нетечки по тем что лугу Подшепелье сорок четыре десятины, да луг малая Веретея десятина с полу десятиною". Пустоши Садки и Лохтево (Логтево), судя по их описанию 1627-1629 гг., находились поблизости, также на речке Крупинской (Крупенке). В этот период в деревне было 10 дворов, 30 человек мужского населения (из них 4 человека пришлых из разных мест). Кроме оброков и пошлин кресть­яне платили ямские деньги, "с пустых вытей за выделной хлеб", "за приказщиков доход", за ягоды, за свиное мясо к рождественскому мясоеду, сдавали укосное сено и оброчные дрова.

Благодаря своему пограничному положению в "Бесецкой волос­ти", Зябликово с севера (по нынешней р. Шмелевке, тогда она, оче­видно, называлась Крупенской (Крупенкой, Крупинской) от исчезнув­шей деревни Крупино) и с запада соседствовало с различными пусто­шами, принадлежавшими селениям Коломенской дворцовой волости (Бо­рисову и Братееву), а с юга - с землями сельца Ощерина Островской дворцовой волости [6]. Упоминавшийся выше Дмитриев пруд, очевид­но, находился в месте слияния речек Шмелевки (Хмелевки, встречаю­щееся в источниках название "ручей Дмитриевского пруда" [7], ско­рее всего, относится к ней) и Кузнецовки. Устье Городенки, вдоль которой находились деревенские сенные покосы, при ее впадении в Москву-реку в те времена было гораздо южнее, ближе к с. Беседы [8]. В дальнейших описаниях дворцовых волостей сведения о д. Зяб­ликово растворены в общих данных по всей Беседской волости. Инте­ресно отметить, что в 1701 г. зябликовские крестьяне, как и все крестьяне этой волости, платили на московские дворцовые конюшни по 5 возов ржаной соломы с выти (земельной меры, бывшей единицей обложения), а также по "четверику свороборинного цвету" (шиповни­ка) с выти [9]. В 1763 г. с каждой души собиралось по окладу 1 руб. 35 коп. дворцовых сборов и 2 коп. на содержание солдат [10].

27 октября 1765 г. села Остров и Беседы с деревнями в обмен на с. Ильинское Серпуховского уезда были пожалованы знаменитому графу Алексею Григорьевичу Орлову (1737-1807) в потомственное и вечное владение (в феврале 1767 г. Ильинское было ему отдано об­ратно "без всякого зачета") [11]. Новоприобретенные селения обра­зовали огромную Островскую вотчину, куда вошло и Зябликово. Граф А.Г. Ор­лов был братом фаворита Екатерины II Григория Орлова. В переворо­те 1762 г. он играл видную роль: отвозил в Ропшу свергнутого им­ператора Петра III и, по общепринятой версии, был одним из участ­ников его убийства. Позднее, в 1769 г. он был назначен главноко­мандующим русским флотом в войне с Турцией и под Чесмой обессмер­тил свое имя, разбив турецкую эскадру, за что ему был пожалован титул Чесменский. В 1775 г. он вышел в отставку и занялся обуст­ройством своих имений. Сохранилось описание Зябликово того време­ни. По Экономическим примечаниям к Генеральному межеванию (1784 г.) земля здесь была "иловатая з глиною, хлеб средственной, поко­сы хорошие, лес дровяной, крестьяне на оброке". В деревне "Зябли­кова на правой стороне Хмелевки, а Кузнецовки на левой сторонах" по первой ревизии отмечено 30 дворов, 92 души мужского полу, 85 женского [12]. На плане Генерального межевания 1766 г. видно, что в деревне две перпендикулярные улицы (из них выходят дороги к Большой Каширской дороге и в с. Ащерино). С севера и востока де­ревня ограничена оврагами, с других сторон к ней примыкают поля, южнее полей - лес. Поля находятся также на противоположной сторо­не Кузнецовского оврага. В долинах рек Хмелевки, Городенки и Не­течки - луга [13]. Лежащая на самом северо-западе Островской вот­чины, входившей в 1781-1802 гг. в Никитский, а затем в Подольский уезды Московской губернии, д. Зябликово находилась на уездной границе.

В 1807 г. после смерти графа А.Г. Орлова-Чесменского вотчина переходит к его дочери, камер-фрейлине Двора Ее Императорского Величества Анне Алексеевне Орловой-Чесменской [14].

В Отечественную войну 1812 г. все островское владение попало в зону действий французских войск. В конце августа в каждое селение управителем вотчины было выдано оружие, учреждена круглосуточная стража. Осенью начались столкновения с приходящими из Москвы французскими отрядами. 19 сентября в деревню Зябликово пришел отряд из 50 че­ловек, в сражении с крестьянами погибло десять французов, из крестьян же - один Иван Михайлов, французы отступили. С 27 сен­тября в селениях вотчины 4 дня стояла французская конная гвардия, и до 7 октября из Москвы наезжали грабить деревни отряды францу­зов по 300-400 человек. Орловские крестьяне вступали также в ополчение, после войны в Зябликово не вернулись 7 человек [15].

Как уже отмечалось, местные почвы были довольно скудны, уро­жаи зерновых, получаемые на них, низки. Это, а также близость к Москве, обусловили развитие различных промыслов. При характерис­тике Островского имения в 30-х гг. XIX в. отмечается: "Крестьяне все хорошо обстроены ... находятся не только в безнужности, но даже в обильном состоянии ... занимаются хлебопашеством, но глав­нейшие их промыслы суть: 1) садоводство, от которого ... получают неимоверные прибыли, 2) разным в Москву извозом, камня и извести, 3) прогоном барок, 4) тянутьем из золота и серебра канители и резанием плиса и 5) личными зароботками в Москве" [16]. Здесь отмечены те промыслы (садоводство, производство канители), которые и в даль­нейшем имели самое широкое распространение среди зябликовских крестьян.

Будучи крайне религиозной, графиня А.А. Орлова-Чесменская с 1820-х гг. почти постоянно жила возле Юрьевского монастыря близ Новгорода, много жертвовала на храмы и обители, занималась бла­готворительностью, так что, по свидетельству современников, "гра­фине почти не доставало ея огромных доходов, доходивших вначале до миллиона и постепенно уменьшавшихся, для ежедневнаго раздаяния даров и милостыни" [17]. Хозяйственные дела, судя по всему, ее интересовали мало. Поэтому в 1837 г. в связи с ходатайством своих крестьян о выкупе и переводе их в разряд государственных она, не имея "кроме истинного счастия тех крестьян, никаких иных выгод", уступает Островское имение в казну за 1 млн. 400 тыс. руб., причем крестьяне в обеспечение этой суммы обязались вносить ежегодно по 30 руб. с души (в сумме 56 250 руб.) и сверх того еще доход со своих оброчных статей от 24,5 до 29 руб. в год (в сумме от 46 000 до 54 000 руб.), то есть всего от 102 250 до 110 250 руб. в год. В связи с тем, что в 1835 г. тысяча душ имения была заложена за 200 тыс. рублей Сохранной казне Московс­кого Воспитательного дома, все эти деньги должны были вноситься туда до выплаты долга [18]. В д. Зябликово в это время было 47 дворов, 139 мужчин, 156 женщин [19]. Таким образом, в 1839 г. крестьяне Зябликова, как и все другие крестьяне бывшей Островской вотчины графини А.А. Орловой-Чесменской, по отпускному акту пе­решли в состояние свободных хлебопашцев с обязательством уплатить долг графини Сохранной казне, который был полностью уплачен к 1861 г. В результате крестьяне стали полными собственниками своих земель [20].

В 1874 г. в деревне было 66 хозяйств, 172 мужчины (106 работников в возрасте 18-60 лет) и 217 жен­щин (147 работниц в возрасте 16-55 лет). Точные цифры землевладения в этот период указать сложно, так как бывшее орловское владение рассматривается везде в общем, но, если брать усреднённые сведения по нему, то на одного работника приходилось 4,5 дес. удобной земли. Кроме непосредственно принадлежавших деревне угодий крестьяне пользовались находившимися в общем владении всех селе­ний бывшей Островской вотчины заливными лугами на противоположном берегу Москвы-реки (722 дес., в 1874 г. Товарищество туэрного па­роходства купило 10,7 дес. этих лугов по цене 252 руб. 30 коп. за десятину), а также пустошами Суворихой (43 дес. 933 кв. саж.) и Кулигой-Разюмихой (9 дес.) По­дольского уезда, лугом Борисовским-Городня (10 дес. 950 кв. саж.) Московского уезда и пустошью Бояркинской  (393 дес. 1400 кв. саж., в основном, леса) Бронницкого уезда. О качестве земли и ее об­работанности говорит тот факт, что в Островской волости, к кото­рой принадлежали все бывшие орловские селения, была самая высокая по уезду (на уровне Царицынской волости Московского уезда) стои­мость земли - около 66 руб. за десятину. Из расчёта на одну душу высевалось 3 четверика озимой ржи, 6 четвериков яровых (это, в основном, овёс, а также рожь, горох, лён), 5 четвериков картофеля при урожайности озимых в 3,5 раза, яровых - в 4 раза, картофеля - в 7 раз. Хлебопашеством не зани­малось всего шесть хозяйств, причем два из них вообще не имели надела. Садоводство велось преимущественно на своих землях. В деревне было 34 ло­шади (т. е. их имело не более 51,5 % хозяйств), 46 коров, 31 голова мелкого скота. Отхожими промыслами занимались 61 мужчина и 4 жен­щины (25,7 % всего рабочего населения и 57,5 % мужского рабочего насе­ления).

Среди местных промыслов, по-прежнему, отмечается изготовление канители - тонкой медной или посеребренной проволоки, используе­мой в парчевом, позументном, золотошвейном и золотокружевном про­изводстве. В то время в деревне была одна надомная мастерская, в которой работало 15 человек (из семьи хозяина - два взрослых, один малолетний, из наемных рабочих - восемь взрослых, четыре ма­лолетних). Это было чисто мужское занятие, заключавшееся в вытя­гивании канители из более толстой проволоки через специальное приспособление. Сезон работ длился 9 мес. (с сентября до "вешней Казанской"), за это время каждый рабочий в среднем вырабатывал продукции на 550 руб., получая из этой суммы 100 руб. Размер крестьянских различных платежей составлял 6 руб. в год на душу, получившую надел, или 8 руб. в год на работника.

Дети зябликовских крестьян обучались в земском училище, отк­рытом в 1875 г. в с. Борисове Московского уезда (до этого, веро­ятно, они учились в школе с. Беседы, основанной Ведомством госу­дарственных имуществ, которая была закрыта в 1871 г.) [21].

В конце XIX в. население деревни составляло 164 мужчины (включая 4 чел., не приписанных к общине) и 207 женщин (включая 4 чел., не приписанных к общине). Всего в общину входили 78 семей, из них 14 (17,9 %) в деревне не проживали. Часть населения занималась годовыми отхожи­ми промыслами, и поэтому постоянно здесь проживали 95 мужчин (57,9 % мужского населения) и 195 женщин (94,2 % женского населения). В де­ревне было 66 изб (средний размер 50,4 кв. аршин - 25,4 кв. м). Во владении крестьян находилось 444,4 дес. земли, из которых 61,4 дес. приходилось на усадьбы, 110,8 - на пашню, 15 - на покос, 63,3 - на выгоны и пастбища, 4,5 - на неудобья.

Крестьяне владели большими лесными угодьями (189,4 дес.). Для заготовки дров ими пользовались лишь во время очередного пе­редела (через 15-17 лет), и тогда своего топлива хватало на 2-3 года, а в остальные годы дрова покупали за 15-20 руб. в год на двор. Из всех земель, принадлежавших общине, 33,3 дес. находилось в соседних уездах (это были либо лес, либо луга). Вся надельная земля была в 13 участках, т. е. на одну душу приходилось 2,5 дес. (а пахотной земли - 0,64 дес.). Кроме того, крестьянская община деревни Зябликово за 5 руб. в год арендовала прогон для скота, из отдельных же хозяйств вне надела арендовало землю лишь одно. Об­щина сдавала в аренду покосы трав по оврагам, а полученный доход шел на разные общинные нужды (в 1890-1892 гг. это приносило от 143 до 178 руб. в год). Не занимались хлебопашеством на своем на­деле 18 семей (24,3 %), а 30 семей (40,5 %) для обработки своего надела нанимали соседей по деревне (со своим инвентарем), 7 семей имели постоянных наемных работников. В пахотном поле высевали рожь, овес, горох, гречиху. Доля картофеля по сравнению с 1874 г. те­перь значительно возросла (12,1 четвериков на душу против 3,1 четвериков на душу всех остальных культур), что, очевидно, было связано с его бо­лее высокой урожайностью и возможностью выгодного сбыта в Москве. На московский рынок, вероятно, поступала и часть сена. Сохраняло также большое значение садоводство. Данные по всей Островской во­лости показывают, что площадь садов в селениях в среднем достига­ла 30 дес. (максимально до 70 дес.). Посадки были очень плотными (на 6 саж. (12,8 м) в ширину 4 ряда деревьев, между которыми цепь кустов). Однако с начала ХХ века сады начинают терпеть большой урон из-за нашествия насекомого-вредителя - пильщика, в 1906 г. в целях борьбы с этим вредителем земство провело опытное опрыскивание садов парижской зеленью, в том числе и в Зябликово, но недостаточное количество опрыскивателей (всего 2 шт.) и согласие сельского схода только на частичное опрыскивание при необходимости полного опрыскивания всех садов обусловили незначительные результаты этого мероприятия. На всю деревню в начале XX в. было 30 лошадей, 40 коров, безлошадными были 59,4 % проживающих в деревне семей, коров не дер­жали 42.2 %, а 39% семей вообще не имели ни лошадей, ни коров (зато крестьяне содержали 24 овцы и 57 свиней).

Часть дохода крестьяне получали от различных промыслов (ими занимались в 63 из 64 семей, 62,3 % мужчин и 39,6 % женщин), при­чем мужчины больше работали на стороне (82,7 %), а женщины дома (92,4 %). Среди различных промыслов отмечены: производство гильз для папирос, ра­бота на золотокружевной фабрике, работа в качестве чернорабочих, торговля, работа на мишурной и канительной фабрике, работа в качестве мелких служащих. Портные, работавшие по окрестным селе­ниям, зарабатывали до 70 руб. в год. С 1893 г. было налажено про­изводство парусиновых чемоданов. В 1900 г. в деревне находилось одно промышленное предприятие (неизвестно какое, возможно, по производству гильз), но местным крестьянам оно не принадлежало; в 1910 г. его уже не было. Торговых заведений в этот период было три, причем, по более поздним данным, это крестьяне занимались мелочной торговлей в собственных домах. Очень распространено было изготовление гильз (в 1870-е гг. оно еще не отмечалось). Это был женский промысел (а также детский). Работали дома, работа состояла из клейки вручную гильз и вставления мундштуков в склеенные гильзы, после чего те сдавались в контору хозяина предприятия, где укладывальщиками упаковывались по коробкам. Рабочий сезон продолжался с сентября по июнь. Канительным промыслом в деревне в 1900 г. занималось 26 мужчин (28,5 % промышленников деревни), причём, очевидно, где-то на стороне. Введение в 1897 г. машинного про­изводства гильз и канители привело к упадку и сокращению этих промыслов. В начале ХХ в. средняя выручка работницы при изготовлении гильз за сезон стала составлять всего 10 руб. В этот же период участие в канительном производстве сократилось до 15  чел. в 5 селениях Подольского уезда, включая Зябликово. 

Различные податные платежи с одного надела в это время в среднем составляли 4,8 руб. в год. Грамотными (либо учащимися) в 1899 г. были 41,8 % жителей деревни (68,5 % мужчин и 22,3 % женщин). В этот период (не ранее 1894 г.) дети крестьян обучались в земской школе в с. Беседы. В 1906-1907 учебном году из 34 детей школьного возраста (8-11 лет) там учились 9 мальчиков и 6 девочек (44,1% детей) [22].

В 1909 г. прошло размежевание общей дачи с. Острова с дерев­нями. К Зябликову отмежевались 2 участка площадью 380 дес. 2112 кв. саж. Основной участок, на котором находилась и деревня, зани­мал 368 дес. 552 кв. саж. На плане видно, что сама деревня и при­мыкающие к ней сады, разделенные на квадраты, по-прежнему находи­лись в междуречье рек Хмелевки и Кузнецовки до их слияния. В де­ревне была одна улица, к которой сходились все дороги и из кото­рой выходила дорога через Кузнецовский овраг (раньше этой дороги не было). Южнее и восточнее, на противоположном берегу р. Кузне­цовки, между двух оврагов располагались поля, в некоторых местах уже заросшие (150 дес. 1896 кв. саж.). На юго-востоке владений деревни находился лес, при­мыкавший к р. Кузнецовке (52 дес. 192 кв. саж.) . Севернее деревни, в москворецкой пойме, в долинах рек Городенки (правый берег до устья), Шмелевки (так она названа на плане, правый берег) и Нетечки были луга (62 дес. 1072 кв. саж., кроме того, на втором участке, где-то внутри Островской дачи, 12 дес. 1560 кв. саж.). Из-за множества речек территория была прорезана оврагами (39 дес. 768 кв. саж., более 10% территории). С севера и запада владения Зябликова граничили с селениями Царицынской волости Московского уезда Борисово, Братеево и Подшипиловским лугом, с Капотней, с юга - с пустошью Румянцево, с востока - с селениями  Островской волости Беседы, Мильково. Дроздово, Ащерино [23]. В 1914 г. в Зябликове открылась земская школа (до этого времени она нигде не упоминается). Любопытно, что в от­личие от соседних селений, где были открыты такие же земские шко­лы, на ее строительство ссуду у Подольской уездной земской управы не брали. Школа имела собственное здание (на противоположном от деревни берегу р. Кузнецовки), в 1914 г. в ней работала одна учи­тельница [24].

В советское время (1924 г.) в деревне было 83 хозяйства, 370 человек жителей. Им принадлежало 244 дес. земли, из которых 60 дес. приходилось на усадьбу, 108 дес. - на пашню, 40 дес. - на сенокос, 3 дес. - на выгон, 28 дес. - на лес и 5 дес. - на неудобья. В земледелии бы­ла введена четырехпольная система. Каждое поле делилось на узкие полосы, из которых на каждого домохозяина приходилось по две. Под озимые пахали в июне, под яровые - осенью и весной. С 1921 г. начали правильный посев клевера. На пару сеяли вику, некоторые хозяйства сажали картофель, однако скот не пасли. Сады находились в запущенном состоянии, ягодники сильно страдали из-за болезней. Крестьяне имели 40 лошадей и 94 коровы. Кустарных промыслов, судя по всему, уже не было. Почти все взрослое население в начале 1920-х гг. было грамотным (только два неграмотных в возрасте 16-40 лет). Зябли­ковская школа имела свое собственное здание (без библиотеки), огород, в ней преподавали два учителя. Она обслуживала кроме Зяб­ликова еще и Беседы, и в ней в четырех группах учился 81 ребенок (из 177 детей школьного возраста) [25].

В 1929 г. в связи с очередным изменением административ­но-территориального деления д. Зябликово вошла в Ленинский район Московской области [26]. В 1930-е гг. в деревне был организован колхоз "Путь к социализму". Во время Великой Отечественной войны комсомольцы колхоза выступили инициаторами почина в Ленинском ра­йоне: 11 ноября 1942 г. "в целях оказания практической помощи фронту" они приняли решение "начать в колхозе сбор средств на постройку танковой колонны "Ленинский колхозник"". Эта инициати­ва была поддержана другими колхозами Ленинского района. За нес­колько дней было собрано более 4 млн. руб., и 10 декабря первые танки (21 шт.) уже поступили в войска. К середине января 1943 г. колхозни­ки собрали 7,5 млн. руб. на формирование танковой части. Тогда же, в январе 1943 г., колхозники д. Зябликово решили внести 100 тыс. руб., причитающиеся им на трудодни, на постройку боевого са­молета для авиасоединения "Москва" [27].

В 1960 г. в связи со строительством МКАД д. Зябликово была включена в черту Москвы. Территория деревни в те времена уже пе­решла через р. Хмелевку (Шмелевку). Сама деревня существовала до середины 1980-х гг., потом ее территории начали застраивать совре­менными зданиями. На части территории сохраняется до сих пор лес (она объявлена памятником природы). Память о деревне сохранена в названии муниципального округа Зябликово, границы которого, однако, никак с ней не связаны, и станции метро "Зябликово".

Примечания

1. РГАДА, ф.1239, оп.2, д.1359, л.87, 10 об.

2. Бадер О.Н. Материалы к археологической карте Москвы и ее окрестностей // Материалы и исследования по археологии СССР. М.; Л., 1947. № 7. С.153, 165.

3. РГАДА, ф.1209, оп.1, д.9807, л.128 об., 129 об., 133 об.

4. Там же, л.134-134 об.

5. Там же, д.9809, л.430.

6. Там же, ф.1239, оп.2, д.1359, л.91 об., 95 об.-96 об., 195 об., 9 об.-11, 32 об.-33, 45 об.-46; ф.1209, оп.1, д.9807, л.132-132 об.

7. Там же, ф.1239, оп.57, д.66, л.1.

8. Там же, ф.1354, оп.257, д.О-1, л.1.

9. Там же, ф.396, оп.2, д.1054, л.30.

10. Там же, ф.1239, оп.1, д.294, л.6 об.

11. Там же, оп.3, д.45933, л.405-405 об.; Д.Д. Б...во. Двор­цовое село Остров. Историческое описание. М., 1875. С.21-22, 28.

12. РГАДА, ф.1355, оп.1, д.778, л.2 об., 3.

13. Там же, ф.1354, оп.257, д.О-1, л.1.

14. ЦИАМ, ф.51, оп.8, д.43, л.362.

15. Записка о происшествиях во время нашествия врагов в под­московной графини Анны Алексеевны Орловой-Чесменской вотчине: в селе Острове с прочими селами и деревнями, состоящими по Подольской округе // Русский вестник. М., 1814. Кн.4. С.43-57; ЦИАМ, ф.51, оп.8, д.161, л.715 об.-724 об.

16. Там же, ф.13, оп.1, д.1, л.10 об.-11.

17. Елагин Н. Жизнь графини Анны Алексеевны Орловой-Чесменс­кой. СПб., 1853. С.128.

18. ЦИАМ, ф.13, оп.1, д.1, л.2 об.-3, 37 об.-38, 75.

19. Там же, ф.199, оп.1, д.8.

20. Сборник статистических сведений по Московской губернии. Отдел хозяйственной статистики. М., 1878. Т.2. Отд.3. С.19.

21. Там же. Отд.3. С.16-19; Отд.1. С.26, 33; М., 1882. Т.7, вып.1. С.331-332; М., 1884. Т.9. Отд.2. С.721; Шимахов Г. Очерк деятельности Подольского уездного Земства по народному образованию за пятидесятилетие (1864-1914). Подольск, 1914. С.5; ЦИАМ, ф.210, оп.31, д.180, л.1; д.1226, л.1; л.1370, л.1; д.1373, л.1.

22. Московская губерния по местному обследованию 1898-1900 гг. М., 1904. Т.1, вып.3. С.228-231, 233; М., 1905. Т.2, вып.2. С.226; М., 1908. Т.4, вып.2. С.261, 345-346, 349-350; Материалы по статистике Московской губернии. М., 1909. Вып.2. С.232; Подольское очередное уездное земское собрание. Доклад по экономической части за 1905 год. Подольск, 1906. С.13, 22-25; Ярыгин В.П. Краткий очерк кустарных промыслов в Подольском уезде Московской губернии. М., 1902. С.12, 18, 22, 26; ЦИАМ, ф.51, оп.6, д.127, л.1 и след.; оп.14, д.103, л.13 об.-14; ф.192, оп.3, д.14, с.149; ф.199, оп.2, д.386, л.61 об.-62.

23. ЦИАМ, ф.210, оп.50, д.2114, л.1.

24. Там же; там же, ф.199, оп.2, д.928, л.28-28 об.

25. Степанов И.П.  Подольский уезд.  Поселенные таблицы. М.,

1925. С.32-33; Подольский уезд Московской губернии. Ста­тистическо-экономический очерк. Подольск, 1924. С.105, 164, 257-258.

26. Материалы по районированию Московской области. М.,1929. 

      С.134, 142.

27. Ильин Г.В. Танковая колонна "Московский колхозник" // Вопросы истории. 1985. №1. С.174-177; Ильин Г.В. Сбор средств на авиасоединение "Москва" // Там же. 1988. №1. С.176.